Вопрос можно поставить и по – другому: почему священные тексты не могут быть электронными? Что за вероломный бес присущ по природе электронным гаджетам? Если задуматься над тем, что ни одно Евангелие (даже богослужебное) не освящается никаким чином, его даже святой водой не кропят, и в то же время является предметом поклонения, — отношение к материальной стороне носителя священного текста отступает на второй план. Нет никакой разницы, где напечатан этот текст: в Лавре благочестивыми монахами либо неизвестно где и какими людьми. Если нет искажений — это Священное Писание. В каком бы виде оно ни было представлено: печатном, электронном, аудио, — оно остается Откровением Божиим, адресат которого один и тот же — читающий, слушающий, зрящий человек. Чем более формально и бессмысленно отношение к тексту, тем меньше от него толка, в каком бы виде он ни был.
Но здесь есть и другая сторона. Электронный текст имеет свою специфику, и ее нельзя игнорировать. Он «текуч», то есть подвержен правке на любом этапе, и это отличает его от бумажного. В определенных ситуациях это хорошо, поскольку делает текcт актуальным, в иных — лишает читателя привычных опор. Есть многовековая культура чтения печатных текстов и особого отношения к ним. Человек требует овеществления дорогих для него идей, поэтому зачитанная книга любимого автора — уже святынька, сакральная «вещь». Даже для неверующего человека.
Беда электронного текста в том, что он «вещью» стать никогда не сможет именно в силу своей цифровой природы. Все «оцифрованное» становится безликим и общедоступным: нет никакой разницы между одинаковыми наборами цифр в исходном файле и его копии. И такое «развоплощение» текста не всегда идет ему на пользу. Все – таки мы выделяем из всей библиотеки священные тексты и отводим им особое место. Чем не только свидетельствуем о наличии особого отношения, но и постоянно это отношение воспитываем. В цифровом пространстве тоже можно делать нечто подобное, но психологически все равно этот текст будет находиться в одном и том же «ящике», что и все остальное, и уже только в силу этого не станет предметом особого отношения. По этому при необходимости смело можно пользоваться электронными текстами, но помнить о том, что истрепанный молитвослов — тоже хороший спутник и свидетель вашей жизни, которым потом, даст Бог, будут дорожить ваши дети.
Можно, конечно, сделать и электронный служебник. Диакон и священник будут читать не с бумажной книжки, а с какого-нибудь электронного покетбука или iPod. Но зачем? Во – первых, электронные гаджеты иногда зависают: представляете, если диакон на солее вдруг судорожно начинает искать кнопку reset во время прервавшейся ектеньи? Или вдруг в самый неподходящий момент «дивайс» выключится из – за разрядившейся батарейки? Формат богослужения и его материальная сторона были опробованы тысячелетиями, и нет никаких оснований сейчас все это менять. Недавно был свидетелем, как во время всенощной в храм ударила молния во время Великого славословия. Электричество моментально выключилось. И что? Кроме минутного шока на клиросе и последовавшего затем проникновенно – покаянного пения ничего не произошло. Свечи как горели, так и продолжали гореть, кадило как дымилось, так и продолжало благоухать ладаном, то есть ничего, что помешало бы продолжению богослужения, не
случилось. А не будь свечей и других «архаических» атрибутов, все могло бы остановиться. Да и зрение лика священника, подсвеченного холодным мерцанием жидкокристаллического экрана, напоминает нечто инфернальное: в храме же все живое, со смыслом, и даже простая восковая свеча, горящая, требующая внимания и ухода, полна замечательных аллегорий.
Конечно, мы давно привыкли к помянникам, напечатанным на принтере. И очень жаль: скоро традиция писания записок может вообще исчезнуть, а это немаловажная сторона молитвенного поминовения. Человек, когда пишет записку, заставляет работать «память сердца», трудится душой, уже жертвует своим временем на написание имен — разве это не духовное делание? Сколько говорят записки о том, кто ее писал, знает каждый священник. Мы порой не ценим самые простые вещи, когда они заслуживают внимательного и благоговейного отношения. Представить себе электронный помянник, конечно же, можно, но в Церкви это будет выглядеть как-то пошло, так же, как кадило с электронным розжигом и дистанционным управлением.
Другое дело, когда электронная книга оказывается единственным доступным источником. Например, во время командировки, когда один Бог весть, в какой ситуации окажется священник и какое чинопоследование ему потребуется. Возможность взять с собой всю богослужебную библиотеку, включая минеи, служебники, требники и так далее, без сомнения, достойна всяческих похвал. Но в моей жизни бывали ситуации, когда внезапно предоставлялась возможность совершить службу в храме, в котором веками царила мерзость запустения (и никакой богослужебной литературы в нем не было), и не факт, что эта возможность могла повториться. В такой ситуации единственный выход — использование богослужебных текстов в цифровом виде. На мой взгляд, было бы прекрасно, если бы у каждого священника всегда с собою в цифре были все последования, необходимые в экстренных ситуациях. Кроме того, находить какие-то фрагменты в электронном тексте гораздо проще, чем в печатном, а уж где хранить — в телефоне, планшетнике или ином каком гаджете — это не имеет никакого значения.
Как скажется переход от бумажной книги к цифровой на мировоззрении человека — это сложный вопрос. Сегодня доступность информации вполне компенсируется фрагментарностью знаний, которая, в свою очередь, компенсируется доступностью любой информации. Я не могу сказать, что, например, студенты МДА стали глупее или умнее с тех пор, как появился интернет и электронные книги. Скорее, происходит все большее расслоение: способные и интересующиеся наукой благодаря современным технологиям все более совершенствуются как исследователи, а безразличные или же сугубые «практики» получают менее затратные по времени и более поверхностные познания в различных областях. Но в конечном итоге важно не то, что человек запомнил, а то, какие жизненные выводы для себя сделал. Хороший, глубокий, проникновенный художественный фильм принесет духовной пользы больше, нежели сотня посредственных проповедей от большого ума и холодного сердца. Если в жизни человека появляется глубина — его не надо будет заставлять читать и задумываться над прочитанным, это будет внутренняя потребность. Что же родит эту глубину — безразлично.
Я бы не стал драматизировать ситуацию: в жизни человечества есть одна настоящая трагедия — и это не трагедия научно-технической революции, а трагедия грехопадения, продолжающаяся по сей день. Голубиная простота христиан — пользоваться всем, что доступно сегодня; змеиная мудрость — обращать все это на пользу людям и Церкви Христовой, тем самым укрепляя ее позиции в противостоянии духу мира сего.
Протоиерей Павел Великанов.
www.pravmir.ru
